Мичиру Осима

Когда я только познакомилась с Константином Кримцом, по своему веселому, бурному темпераменту он мне напомнил, скорее итальянца. Но поскольку он стал чуть ли не первым русским, с которым мне довелось познакомиться вживую,  то некоторое время потом мне казалось, что и остальные, проживающие в России люди обладают подобным характером. Хотя до встречи с Константином у меня было представление о русских, как о людях скорее сдержанных и немногословных.
Мой первый приезд в Россию был связан с осуществлением звукозаписи к кинофильму «Гордость». Во время записи я предложила использовать клик (прописанный заранее в темп, подаваемый в наушники музыкантам во время записи), но Константин делал все возможное, чтобы избежать этого и писать по картинке, доверяясь собственной музыкальной интуиции. В памяти от этой записи у меня осталась буквально ошеломившая меня выразительная мощь звучания вступительных тактов начала фильма. Это было что невероятное. А в тонких, лиричных моментах оркестр звучал очень сдержанно и благородно. Мне очень запомнилась тогда эта первая совместная запись. Мне понравилось работать с Кримцом. С ним хотелось писать еще и еще. Режиссеру Ито Тосио результаты нашей совместной работы тоже очень понравились. Кстати, он сам присутствовал на записи.
Всего же со времени своего первого визита в Москву в 1998 году и по 2006 год, когда состоялась моя последняя запись с оркестром Константинам Кримца, я записала с ним более 20 своих сочинений. И в том числе музыку к таким успешным кинопроектам, как «Годзилла против Мегагодзиллы», а также мультфильму «Стальной алхимик».
И сейчас перед глазами словно стоит его дирижирующая фигура с характерными только для  него размашистыми и энергичными движениями рук, а в ушах словно звучит его особый колоритный тембр голоса. И вот ведь что меня поражало! Даже когда ему перевалило далеко за шестьдесят, он каким-то чудом сохранял в себе почти юношескую энергию. Казалось, источник его жизненных сил неисчерпаем. Даже после восьми часов записи, когда многие другие дирижеры уже едва стоят на ногах, он почти не выражал признаков усталости. Для него не было четкого разграничения зоны работы и зоны жизни. Для него музыка была жизнью, а жизнь – музыкой. У многих дирижеров эти два поля  имеют четкое разграничение. И сами они к работе относятся более сухо, по-деловому. А Константин отдавался  своей работе всей пылкостью своего страстного сердца. Поэтому в моей памяти он запечатлелся не столько как дирижер Кримец, сколько как личность Кримец. И когда я вспоминаю о нем, у мен на душе всегда становится тепло, потому что он нес в себе этот жаркий заряд. Иногда и опаляющий, наверное…

← назад